Hanging in the lane way,
waiting for the scum
smash their yellow faces,
kick their fucking bum
Песенка из к/ф «Ромпер-Стомпер»
Есть у меня прекрасная знакомица: преподаёт в одном очень высшем учебном заведении. Умная хохотунья, немного язвительная. Ну и еврейка заодно. Поэтому на обязательных политинформациях помалкивает. Хотя на последнем не умолчала, и «из зала» поступило специально ей предназначенное пожелание скорейшей репатриации. Не умолчала же почему? Потому.
На нынешних политинформациях, которыми окормляет бюджетных служащих озабоченное правильностью умов государство, требуется, чтобы граждане задавали вопросы. Докладчик выступил, осветил проблему. Ты из своей полутьмы должен заинтересоваться. Вынь да положь вопрос! Подтверди нужность доложенной темы, попроси, так сказать добавки. Стыдно подвести докладчика. Люди все интеллигентные, ответственные. На этот раз не подвели. Доклад был волнительный – о постройке «чайна-тауна» в Минске.
– Что это у нас столько китайцев? Скоро свой китай-город построят, так что же это будет!
Оживились интеллигенты, загалдели. Китайцы интересны, китайцы страшны, китайцы, оказывается, многим глаза намозолили.
Вот тогда и не удержалась моя славная знакомая: «Если у кого национальный зуд, молчали бы и стеснялись!» И посоветовали ей (анонимные голоса из массы) пожаловать куда подальше... нет, не в Китай.
У каждой ксенофобии запах особый. Французским национально-просветлённым гражданам гаже всего алжирский иммигрант, немецкому бундесбюргеру неприятно близкое существование турка, москвич косится на «хача»... Замечаю, что обыденный белорусский ксенофоб с особым чувством относится к китайцам. Как и австралийский ксенофоб. Наверно, потому что тоже островитянин. Боится, что много-много приезжих китайцев перевернут его благополучный остров. Ещё осмелюсь поэтически предположить, что до белорусский подсознательный ксенофобец готов стерпеть контрастные чёрные крапины на своём фоне, чем двусмысленную желтизну, рядом с которой он не так уж и бел.
Беларусь давно немножко беременна расизмом. Кто изнасиловал её, такую бледно-неполовозрелую? Через какое место лишилась она невинности? Тайна невелика.
Белорусский обыватель телевизионен. В двух, я бы сказал, смыслах. Он смотрит электрический ящик и верит ему как третьему глазу. Это небогатый обыватель, диванный. Боится ли он китайца – мне неведомо, но, осмелюсь предположить, что он всему не рад на своей белорусской улице, что отличается от эфирного эйдоса, сверкающего
Второй «дально-зритель» заглядывается на Европу. Он ездит по зарубежным пейзажам, фотографируется на фоне ажурного скелета Эйфелевой башни, на фоне заката в Кабо да Рока. Смотря изо всех туристических сил эту эксклюзивную оплаченную телепередачу, он словно бы участвует в европейской жизни, – но только глазами и другими органами потребления. И всюду гладкость передачи омрачается помехами: иммигранты рябят.
– Почему «эти» в Европе, а я нет? – обижается белорус среднего класса, телесозерцая красоты. И чувствует в своём белом теле унижение. Оно хочет кафешек, бутиков, кварталов с красными фонарями. Оно хочет и иммигрантов... по-своему, как развратно-девственная герцогинька хотела Гуинплена. И ждёт. Приуготовляя им место в своей культуре, размечая его ненавистью. Превентивная ксенофобия – единственная форма европейскости, которую оно способно в себе выработать.