Историко-философский экскурс
В 1781 году немецкий философ Иммануил Кант написал главное свое сочинение – «Критика чистого разума». В нем он показал, что свойства объекта познания зависят не только и не столько от свойств объекта – «вещи в себе» (она как таковая остается непознаваемой), – сколько от способа мышления, которое создает этот объект, от априорно присущих самому «чистому разуму» форм познания.
Ученик Канта – Иоганн Готтлиб Фихте – развивая идеи учителя в своем «наукоучении», сделал этот принцип средством переосмысления всех основных форм и типов современного ему научного знания. Фихте отказался признавать реальность «вещи в себе». Первоосновой познания и самого бытия он полагал практический разум, или абсолютно свободную, творческую деятельность. Именно деятельность является своеобразной «верховной инстанцией», определяя в том числе и свойства теоретического разума. Поэтому ученый, погружаясь в изучение определенного объекта, обязан контролировать свой способ мышления: ведь объект и его свойства отражают именно особенности его мышления, а не какие-то параметры вовне положенных «вещей в себе». Из этого можно сделать и обратный вывод: для обеспечения определенного типа деятельности должен подбираться определенный тип мышления (верней, набор определенных типов мышления).
Позже, в середине XIX столетия, Карл Маркс ввел в философский оборот понятие превращенной формы, детально разработанное членом Московского методологического кружка Мерабом Мамардашвили. Превращенная форма – это такой продукт сложных внутренних отношений системы, который заменяет собой эти отношения и скрывает их фактический характер косвенными выражениями. Особенность превращенной формы состоит в том, что она действительно существует «в качестве отдельного, качественно цельного явления, «предмета» наряду с другими». «Действие … механизма превращенной формы основывается на том, что отношение уровней системы оборачивается: продукты процесса выступают как его условия, встраиваются в его начало в виде предваряющих «моделей», «программ». Поскольку никакое воспроизводство отношений сложной и многократно расчлененной системы связей не является сознательным, содержащим «образ» всех связей системы в каждой ее точке, то система должна полагать свои продукты и результаты в качестве предваряющих «моделей» и «программ» деятельности производства, дающего эти продукты».
Поэтому превращенные формы в рутинном функционировании обеспечивают стабильность воспроизводства системы. Однако «внутренние … связи дают о себе знать насильственно (например, в экономических кризисах, в психических заболеваниях и, вообще, в условиях, когда не срабатывает, разрушается какая-либо из генетически разнородных, но наслоившихся друг на друга и одновременно существующих структур функционирования), а также в процессах развития, которые прежде всего и разрушают превращенные формы».
Если спроецировать две указанные философские линии – кантианско-фихтеанский идеализм и представления Маркса-Мамардашвили о превращенных формах – в поле рассмотрения бытия народа как субъекта Истории, можно кое-что понять о содержании стоящего сегодня перед белорусами «проклятого вопроса».
Присущие народу исторические формы коллективной мыследеятельности соответствуют тем задачам, которые решает народ в конкретный период истории. Однако разрабатываемые в конкретных обстоятельствах и нерефлектируемые, при существенном изменений исторических условий жизни народа эти формы становятся типичными превращенными формами, скрывающими суть реальных общественных отношений и делающими невозможной реалистичную работу по организации развития общества.
Для того чтобы преодолеть эти превращенные формы, народ должен восстановить адекватную картину реальности, путем изучения себя самого «разложить» эти формы и прорваться к действительному знанию о себе. Однако осуществляя этот «рефлексивный выход» и начиная смотреть на себя «со стороны», народ тем самым должен стать «другим», найти новые формы организации своей мыследеятельности, адекватные сложившимся условиям. То есть, чтобы выйти в рефлексивную позицию по отношению к себе, эту рефлексивную позицию надо еще онтологически создать – как особую форму организации сознания, как особый способ мышления и жизнедеятельности. Получается, что сохранение и развитие народа зависит, по сути, от его способности стать «другим», прорваться за свои пределы! И наоборот – упорно продолжая придерживаться отживших, превращенных форм, народ теряет себя, деградирует и гибнет.
Но как возможно такое создание новых форм мыследеятельности? Кто конкретно и как может это сделать? Такие новые формы появляются в качестве форм мыследеятельности Исторической Личности – народного гения, который выходит в пространство «неизвестного» и впервые создает эти формы. Вне такого личностного, а также группового, опыта развитие народной жизни оказывается невозможным. Развитие связано с принятием перед Историей и Богом абсолютной ответственности за свой народ, поэтому развитие осуществляют конкретные личности и группы людей, дерзнувших прорываться к Реальности, жить и работать в Ней.
Постановка проблемы
Почему вопрос Юрия Васильевича Крупнова – «что мы сделаем со страной?» – не совсем подходит к белорусской ситуации?
Во-первых, потому что на сегодняшний день вовсе не очевидно, что у нас есть страна (как состоявшееся суверенное государство). Во-вторых, потому что для большинства белорусов сегодня, к сожалению, не очевидно, что вообще можно и нужно что либо делать.
По первому пункту, несмотря на всю парадоксальность такой ситуации, у нас наблюдается большой разброс мнений. Одни считают, что государство у нас есть. И не просто государство, а – «сильная и процветающая Беларусь». Другие говорят, что государство у нас есть, но из него еще только надо сделать «сильную и процветающую Беларусь». Третьи говорят, что никакого нет государства, а есть восстановленная на клочке бывшего СССР ненавистная система «совка». Четвертые утверждают, что государство есть, но оно «неправильное» и что для построения правильного государства нужно сначала сделать «белорусскую нацию». И так далее. По этому основополагающему для общества вопросу у нас наблюдается такой вот нездоровый плюрализм.
Нежелание белорусов избавляться от этого плюрализма нельзя принять, но можно объяснить. Ведь от нашего самоопределения по вопросу о государственности зависит очень многое. В частности, зависит такая политическая, но очень интимная сторона жизни каждого белоруса, как оценка личности и исторической роли белорусского Президента. Очень многим, слишком многим не хочется признавать правду об этом человеке, поэтому они и цепляются за нездоровый плюрализм.
А правда состоит в том, что Александр Лукашенко спас белорусов. Он увел народ от губительного и тупикового «национального строительства», предложив «неосоветский» проект, который сплотил общество и задал ясную цель на десятилетие вперед. Он сохранил материальные основы суверенного развития Беларуси – образование, науку, промышленность – а также базовые социальные инфраструктуры. Что самое важное, он создал прецедент самостоятельного развития небольшого народа в самом центре Европы – на пересечении сфер влияния мощнейших субъектов мировой политики – и показал, что как форма жизни оно возможно даже в самых сложных условиях. И то, что при этом он опирался на очень значительную помощь России, ничего не меняет: ведь, в конце концов, именно он, а не кто-то другой, эту помощь смог у России получить для своей страны.
Сегодня белорусы все еще сохраняют тот потенциал суверенного развития, который был создан усилиями Александра Лукашенко. Мы еще не втянуты в систему глобальной деградации и хаотизации, наша элита еще не поставлена в зависимость от глобального финансового капитала, в белорусских городах еще не стоят войска НАТО и общество еще не стало пушечным мясом для реализации планов наведения мирового беспорядка (тех, кто до сих пор думал, что мире сегодня строится какой-то мировой порядок, в котором Беларусь сможет «занять достойное место», спешим обрадовать: поезд ушел, в Вашингтоне решили пойти к глобальной гиперимперии «другим путем» – путем «управляемого хаоса»).
У нас еще есть возможность развития. Но у нас уже почти нет времени. Поэтому в ближайшие двенадцать месяцев мы должны ответить на вопрос: Что мы сделаем с собой? – Создадим суверенную белорусскую государственность на 30-40 лет вперед, взяв на себя абсолютную ответственность за страну и за мир, и примем равноправное участие в процессах мирового развития или скинем с себя тяжелое бремя самостояния и удалимся из Истории в подвалы всем наскучившего нацибилдинга?..
Но разве у нас нет суверенного государства? Что же тогда такое Республика Беларусь?
Республика Беларусь – это, конечно, суверенное государство… по крайней мере, по тем критериям, которые были установлены для суверенности в ялтинском миропорядке. Но в современном мире, с господством в нем сетевых форм деятельности, постоянным распадом и становлением социальных структур и необходимостью сознательной организации процессов воспроизводства и развития, ни одно государство не может рассчитывать на то, что кто-то будет гарантировать ему статус суверенного субъекта мировой политики независимо от его фактической способности быть таким субъектом. Всякая трансценденция, характерная для предыдущей эпохи, исчезает в современном мире. Сегодня суверенная государственность совпадает с миросубъектностью народа: только народ, фактически выдвигающий на основе своего исторического кода и реализующий уникальный проект мирового развития, основанный на решении фундаментальных мировых проблем, может считаться суверенным. Поэтому суверенная государственность – это всегда мировая державность, способность удерживать мир от распада и развивать, усложнять его. И если мы с этой позиции посмотрим на современную Беларусь – является ли она сегодня государством, образцово-показательно решающим мировые проблемы на своей территории силами своего народа и открывающим другим народам возможность сотрудничества на основе принципа соразвития – то ответ уже не будет таким однозначным.
Проблема «нового суверенитета», миросубъектности Беларуси в нашем обществе еще даже не была поставлена. Попытки Президента осуществить такую постановку в 2003-2005 гг. (инициирование разработки идеологии белорусского государства, выступление на 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН и др.) не встретили понимания у интеллигенции и широких слоев населения. Поэтому суверенное в современном смысле государство нам еще только предстоит построить. Эту истину тоже очень многие не хотели признавать признавать…
Но вот теперь мы «дождались», когда сама жизнь обратит наше внимание на эту истину. Она это сделала очень жестко, даже слишком жестко. Но за это ей спасибо. В сложившихся после белорусско-российского разлада зимы 2006-2007 гг. условиях перед Беларусью стоит только одна альтернатива: сгинуть навсегда или организовать прорывное развитие.
И здесь мы выходим на вторую часть нашего главного вопроса – «что мы сделаем с собой?» – на ту часть, где каждый из нас должен определиться, хочет ли он жить. В самом деле, один из важнейших результатов «постмодернистской эмансипации» состоит в том, что желание жить перестало быть атрибутом человека. Нынче люди могут не желать жить, желать не жить, желать умереть и так далее – и все это признается совершенно законным (просто в силу самого факта наличия всего этого в социальной реальности). И только хотеть и уметь жить – с этим у человека теперь проблемы. В этом плане белорусы сегодня – очень современный народ: стремительно вымирающий, много болеющий спивающийся, стремящийся «из жизни» (3-е место в мире по уровню самоубийств).
Но главное – даже не это фиксируемое демографической статистикой массовое движение навстречу смерти. Главный демон белорусов сегодня – это выявляемое в публичном дискурсе и простых разговорах наше нежелание «лезть» в Историю, претендовать на роль в творении Истории. Мы не верим в свои силы, не верим, что можем жить своим умом. Мы и слышать не хотим о мировом развитии Беларуси. Нам якобы обязательно надо к кому-нибудь присоединиться. Верней, даже не присоединиться, а затесаться, забиться в какой-нибудь угол, под чей-нибудь каблук, и сидеть там, не вякать. Только бы не брать на себя этот чудовищный груз ответственности за Историю и этот непосильный труд работы с Реальностью! – Таковы господствующие у современных белорусов представления о роли нашей страны в мире.
Представления эти, в общем, вполне объяснимы и понятны. Белорусы ведь никогда прежде не имели суверенной титульной государственности. Наше месторасположение, ставшее скорей нашим роком, а не преимуществом, приводило на белорусскую землю завоевателей с неожиданностью и неизбежностью, присущей разве что природным катаклизмам. Войны, которые исходно порой не имели никакого отношения к интересам белорусов, разрушали страну до основания с незавидной частотой. Это выработало у белорусов замечательное упорство, умение цепляться за жизнь и подниматься из пепла, терпение к невзгодам и обидам и острое чувство «предела» этому терпению, способность мириться с любыми людьми при соблюдении ими такого «предела» и способность бороться с любыми людьми яростно и страстно при нарушении его. Но это же выработало у нас и другое – нежелание развиваться дальше, строить фундаментально и на века, неустанно стремиться ввысь, постигать и создавать все более сложные и тонкие социальные структуры. Поэтому по типу сознания белорусы – «люди на болоте», у которых «все равно все отберут».
Впервые эта боязнь фундаментального была преодолена нами после окончания Великой Отечественной войны. Именно тогда, став в составе русско-советского СССР Народом-Победителем, белорусы впервые поверили в свои силы и с помощью других народов страны в течение полутора-двух десятков лет создали на своей земле мирового уровня промышленность, фундаментальную науку, бесплатное образование и медицину, приняли участие в процессах мирового развития по всему Союзу. Но импульс Победы быстро иссяк (в том числе – в силу идеологического кризиса СССР во второй половине 50-х – начале 60-х гг. ХХ столетия). И мы вернулись к своему «излюбленному» способу существования – вполне сытого и достойного, но уже бесперспективного (что и отразилось в негативных демографических тенденциях, проявившихся со второй половины 1960-х гг.).
Сегодня мы больше не можем позволить себе этот способ существования. Сегодня мы оказались перед лицом Всемирной Истории. И теперь белорусы, чтобы сохраниться и выжить, должны стать другими. Отсидеться в землянке больше не получится. И хата наша – не с краю. Мы – на перекрестке, в самом эпицентре ошеломляющих по своим масштабам процессов, протекающих в странах Европы и СНГ и вокруг них. Поэтому наше выживание возможно только через развитие – мировое развитие. Если хотим жить – надо формировать свою позицию, формулировать миссию Беларуси в мире, выдвигать и реализовывать проекты развития, со своих позиций форматировать и трансформировать протекающие региональные и мировые процессы. Если хотим жить – надо делать Беларусь мировой державой.
Решиться на такое страшно – так же страшно, как страшно человеку в определенный момент выйти за свои пределы, выйти в рефлексивную позицию и стать «другим человеком». Для этого человеку нужны особые условия, нужно откровение.
А народу для этого нужен гений. Нам сегодня нужен гений. И не один – десятки, сотни и тысячи гениев и талантов, готовых творить свою страну сегодня и на века вперед, создавать для Отчизны крылья и жить в Беларуси полноценной, счастливой жизнью. Если мы сегодня поверим в свои силы, не побоимся стать «другими», дерзнем думать и говорить на языке мирового развития и действовать соответствующим образом, то уже завтра мы сделаем Беларусь суверенной. Если мы только «наберемся окаянства» и решимся на это пойти, решимся Жить по-настоящему, то мы всё превзойдем, we shall overcome, мы здолеем.
Итак, что же мы сделаем с собой, белорусы?
http://www.posicia.by/news_more/news311.html
Белорусская группа развития http://development-bel.livejournal.com/
Проектно-аналитическая служба «Позиция» http://www.posicia.by/